Андрей Бойков. Стихи

Пишет родня с Алтая –

Мамке на юбилей –

Мол, как живёшь, родная?

Как там твой сын Андрей?

Громкая нынче веха,

Сердце стучит в груди…

Нынче тебе – полвека.

Жизнь ещё – впереди!

Женишь ещё Андрея,

Внуков понянчишь всласть.

Так что – дыши ровнее:

Жизнь только началась!

Ты вот всё нам писала,

Что не женат Андрей:

Ходит у нас немало

Девушек без парней!

С сыном своим, родная,

К нам приезжай скорей!

Пишет родня с Алтая

Мамке на юбилей…

Пишет. Тире и точки –

Будто надежды нить.

Льются, как песня, строчки –

То, что могло бы быть.

Холодом зыбким вея,

В окна стучится мгла…

Мамка до юбилея

Месяц не дожила.

***

Прости, Господь мне этот стих –

Что дерзок я и зол.

Что, будто по костям родных,

Я в этой жизни шёл.

Что в год мне – бросил нас отец,

В двенадцать – умер дед…

Что мать, измаявшись вконец,

Слегла во цвете лет.

Что билась бабушка в слезах

От горя и тоски.

Что, умирая, дед сказал:

«Андрея сбереги!»

Что, хоть и дерзок был, и зол,

И бит не раз под дых –

Я снова шёл, и шёл, и шёл –

Как по костям родных…

***

  Владимир Курбатов. Стихи

Как непомерны вы, желанья!

Как вы влекли меня, когда

я был в плену очарованья

и шёл неведомо куда!

Не знал подвоха и подлога,

боязни призрачных дорог…

Я не искал себе предлога —

сам для себя я был предлог.

Дышал зарёй,

а жил восторгом,

и пусть летел за годом год —

я поднимал глаза к востоку

и делал ставку на восход.

***

Часы

Шестерёнки хороводом

кружат, но не для красы:

перемалывают годы

те ли, эти ли часы.

Нить судьбы легла на пяльцы,

а что вышло? Чепуха.

Просыпается сквозь пальцы

виртуальная труха.

И струя, как нитка рвётся,

а кругом ветра, ветра…

Мне никак не удаётся

удержать своё вчера.

***

Время

Дни идут,

как идут дожди,

те, которые без конца.

Так идут, что летят почти,

словно лебеди — от крыльца.

Так идут, что почти летят —

успевай листать календарь.

Отзвенела пора опят

и опять наступил январь.

Но и он отшумел, увы,

а затем и апрель прошёл.

Отзвенела пора любви,

а потом постарел душой.

Словно время ведёт игру,

и невесел в ней человек.

…Листья кружатся на ветру.

Дождь идёт.

Вот и выпал снег.

***

По улочке, вьющейся плавно,

иду от крыльца до крыльца.

А запах стоит деревянный!..

Такой, как в деревне отца.

И, не успевая истаять,

он кровь мою гонит к вискам.

Толкнулась вспять времени память —

к истокам своим, к родникам.

Давай вспоминать! Был бы повод

пойти потихоньку туда,

в тот мир, где отец жив и молод,

и мама жива-молода.

Что было — ушло, и отчасти

моя в том, наверно, вина…

Прекрасными были, как счастье,

далёкие те времена!

***

Мой старый двор…

но всё теперь в нём ново.

Лишь я вошёл — жильцы настороже.

Назвал себя — не знаете такого?

Мы жили здесь

на первом этаже.

Ещё не знают

и уже не помнят.

И я к деревьям повернусь лицом,

к деревьям, что смотрели в окна комнат,

к деревьям, что посажены отцом.

И будет миг и сладок, и печален,

когда качнётся ветка под птенцом,

и я пойму:

они меня узнали —

деревья, что посажены отцом.

***

Лес

Ветви ль берёзы заденут за плечи,

запах ли хвои ударит в лицо —

мне почему-то становится легче,

словно ступил на родное крыльцо.

Как же скучал я по доброму лесу!

Как я устал от усталых людей —

пленников стресса, привычек, прогресса!

Лес и целитель мой, и чародей.

Он ни единым упрёком не встретит.

Крикну ему неразменное: «Брат!»

и помолчу — он мне эхом ответит,

очень тепло, очень искренне: «Рад».

Рад… И я счастлив что радость взаимна.

Не для меня здесь ловушки тенёт.

Чтоб не болел, лес накормит малиной,

чтоб успокоился, вглубь уведёт.

По-человечески в дружбе доверчив,

он жизнерадостен, и потому

ягоду съем — станет на сердце легче,

словно бы главное в жизни пойму.

***

Сугроб

Всю ночь за окном ветер облако рвал,

наверное, бредя ночлегом,

и, как оказалось, пути заметал

холодным заносчивым снегом.

Но мы позабыли вчерашний озноб

и одолевали с разбегу

за первым сугробом всё новый сугроб,

холодному радуясь снегу.

Остынем? Остынем!

В нас много огня!

Он весь до последнего сбылся.

Хочу, чтобы ты позабыла меня,

чтоб я позабыл-позабылся!

А ветер, а ветер о нас горевал!

И мы не заметили оба

девятый летящий бушующий вал

закрывшего небо сугроба.

И стал нам сугроб, словно Ноев ковчег,

в котором, с невзгодами споря,

плывём мы, покуда заносчивый снег

всё ждёт превращения в море.

***

  Олег Павлов. Стихи

Туман

Над рекою туман такой, что не видно самой реки.

Руку вытяни над рекой – Не увидишь своей руки.  

Нет ни берега, ни моста, Нет ни дерева, ни куста.  

Мир опутала пелена Туго-туго, как береста.

То ли рыба, то ли луна Бьется в поисках нереста.  

Нет ни берега, ни моста, Нет ни дерева, ни куста.

Ни Руси, ни над ней креста – Сплошь неведомые места…  

Вброд – на ощупь, вплавь – наугад, В никуда ниоткуда, вслепь…

В том тумане ничья нога Никакой не оставит след.  

Но растаивает туман – Вот и берег, а вот – мостки…

Так истаивает обман – Всё на месте, и все – близки.  

Вот и путь, вот и Русь окрест, И орлится над нею крест.

***

  Юрий Попов. Стихи

То ли Святцы, то ли Октоих…

Всуе я душу свою провороних

В стуже, в пожарах,

В звездах стожарых.

Хлебца кусочек нищу на паперти –

Милости маленькой

дайте ми, дайте ми…

Доброго слова, веселья сердечного,

А под венец – жития бесконечного.

Древен колодец, да вычерпан дочиста.

Ныне вконец оскудеша пророчества.

Липкой неправде поклона не будет!

Пусть же Господь нас с тобою рассудит…

***

Две половинки яблока –

Яблока или облака?..

Крутится старая песенка.

То, что уже промолвлено,

То, что даровано вместе нам –

Две половинки яблока,

Да, золотого яблочка,

Прямо из сада райского,

Теплым смешным огарочком.

Горестно или счастливо –

Где ж нам узнать?..

За облаком

Две половинки яблока.

***

Судная осень

Валентину Распутину

Судная осень, спаси наши души!

Горек прерывистый шум листопада.

Голос Руси полуночной послушай –

Будет ли сердце еще ему радо?

Судная осень. Смеркается рано.

Изморось метит уснувшую землю.

Все не затянется русская рана –

Но и ее, как судьбу, я приемлю.

Долго ль еще эти мокрые версты

Будут туманом окутаны сизым?

В вечном молчании дремлют погосты.

В небе – Господние серые ризы.

Ветер застыл между светом и тенью.

Сыплется снег из небесных отдушин.

Русская осень подобна прозренью.

Судная осень, спаси наши души!

***

Если ты хочешь – увидишь, что лед –

Память, чей призрак тревожит округу,

Весь околоток, подстреленный влет.

Все, что мы можем сказать лишь друг другу,

Все еще в этих предместьях живет.

Место, где дом твой стоял, заросло

Летом, а ныне засыпано снегом.

Я для тебя – лишь один из послов

Времени, что задохнулись от бега,

От неименья спасительных слов.

Слишком большая цена лишь за то,

Чтоб прикоснуться, руки не отдернув,

Чтоб, нараспашку накинув пальто,

Выйти к калитке с укутанным горлом,

Чтобы не встретить за ней никого.

Нынче зима. И густой снегопад

Тщетно пытается выпасть на крышу,

Коей уж нет. На обломках торчат

Ветви сухие и, кажется, дышат

Воздухом, что не вернется назад.

***

Господи, да мы же русские!

Белым звоном в небесах

Растворились дверцы узкие,

А в заснеженных лесах

Меж могилами дубовыми

Вьются скитские дымки,

Стройным пеньем очарованы,

В руки Божьи напрямки

Отлетают души праведных

Из огня да в полымя,

Из земных юдолей скаредных -

Ввысь, веригами звеня!

Русь кондовая, заветная –

Весь я твой, как ни крути,

Я с тобою – вербной веткою,

Зернышками из горсти,

И кутьёю панихидною,

И блаженными людьми…

Помяни меня молитвами,

В русский рай меня прими…

***

  Михаил Рудковский. Разведка

Уходит в тыл разведка,

игра со смертью в прятки,

комбат отметил метко:

«Без шума вам , ребятки!»

Седые тронув пряди,

таясь чужого взгляда:

«Вернитесь, бога ради!

и крестит - очень надо!»

В ночи исчезли тени,

ракеты не помеха,

хоть каждый в риске гений

любой их поиск-веха.

Вернуться в срок-награда,

а нет - пропал без вести,

живым доставить надо

им языка, хоть тресни.

Желательно штабиста,

а лучше с картой вместе,

найти надо фашиста,

приказ и дело чести.

Густой им лес защита,

сугроб взамен окопа,

в тылу врага – элита,

идёт, идёт охота.

Силач с Урала Толя,

посты снимает с лёта,

такая его доля,

попал в разведку с флота.

Старлей – якут охотник,

в тайге с ним словно в поле,

а дома был он плотник,

был Кия, стал он Коля.

Хохол в годах Никита,

он местный, это важно,

раз в поиске элита

потребность чётко в каждом.

-Чу , снег срипит , вниманье-,

и нервы на пределе,

бросок и нет сознанья

-Полковник!

-В самом деле?

- Смотри в карманах!

-Карта!!

-Уходим, пока тихо,

сегодня хватит фарта.

-Ну , снял его ты лихо,

тащить придётся гада,

не мог потише, что ли.

-Уйти скорей нам надо,

тащить придётся Толи.

Давай, давай на спину,

я ваш отход прикрою.

-Ты что , Колян, ставь мину

и все уходим трое.

-Приказ не обсуждают,

язык твоя забота,

лишь только ночь растает

начнут искать , сволоты.

-Захрюкал, глянь, очнулся,

надень - ко ему лыжи,

ну что, полковник, сдулся,

а ну-ка топай, рыжий,

не вздумай куролесить,

ведь жить не надоело,

всего-то вёрст нам десять

и в дамках будет дело.

-Вперёд! – обнялись крепко

-Его беречь вам надо,

след заметайте веткой,

а пасть заткните гаду.

Старшой, не обижайся,

язык, конечно ценный,

но ты уж постарайся,

тебя не стоит пленный.

-Ребята, всё в порядке,

я только заморочу,

лыжню пробью в запарке

для их ищеек ночью

в замёршее болото,

где мины среди кочек,

фашистская сволота

и гнаться не захочет.

А утром, ровно в восемь

мы встретимся у балки…

-Колян, тебя не бросим,

ждать будем, ёлки-палки!

-Ну , всё…вперёд…идите

я догоню же..точно..,

но в десять уходите,

ждут языка там срочно.

Метёт Никита веткой,

ну как хвостом лисица,

-Давай , Толян, хоть редко

Крути потише спицы.

-Я сам уже в загоне,

полковник «сдохнуть» может,

но время меня гонит,

и мысль о « старшем» гложет.

-Мы в графике движенья

кляп выдерни, пусть дышит,

успеем точно к сроку

награда будет свыше.

След заметать не нужно,

лыжню позёмка скроет.

-Нам главное, чтоб дружно

вернуться, то- есть трое!

-Полковника дотащим,

мне лично отпуск любо;

ну что глаза таращишь

фашистский гад, ублюдок.

Толян, пора покушать,

нам силы пригодятся,

а вдруг, как эту тушу

тащить, всё может статься.

-Давай пожри, полбанки,

не то убью , собака,

-Майн гот, их пленный…данке,

найн , найн , нихт …это драка.

-Ну всё , поднялись быстро,

рассвет наступит скоро,

всё осмотрели – чисто,

нельзя оставить сора.

Лыжню махоркой (жалко)

Никита посыпает,

след не возьмёт овчарка,

разведчик это знает.

-Всем СТОП! Урчит машина,

а значит там дорога…

-Эх, подорвать бы миной…

-Лежать! И Толя строго

кулак под нос фашисту

«Отправлю тебя к богу

ты только пикни. Быстро

зарыться всем в сугробы,

я сползаю в разведку,

а не скучалось чтобы,

Никита , жуй галетку.

Толян уполз, но вскоре

по слуху резануло,

так автоматы спорят

и вдруг в лесу рвануло.

Никита стиснул зубы,

случилось что-то с другом,

«Что делать?»- шепчут губы

и снег хватают грубо.

-Прийти на помощь нужно,

но не имею права.

Бывает в жизни сложно

нам сделать выбор правый.

Полку «язык» поможет,

а значит в наступленье

мы сотни жизней ,может,

убережём в сраженье.

Рассвет верхушек сосен

уже коснулся нежно,

сугробов мощных просинь

мерцает белоснежно.

Уходят двое в чащу,

один глотает слёзы,

другой с опаской чаще

смертельной ждёт угрозы.

-Не ссы, полковник, скоро

, придём мы в нашу балку,

тебя бы «шлёпнуть» в пору

да выбросить на свалку.

Нельзя! Приказ доставить,

Ах, Толя, как же это

я не могу представить

что ты погиб. При этом

не видел же я трупа,

теперь за всё в ответе.

Распалась наша группа,

хотя бы «старший» встретил.

Гул канонады слышен,

а значит фронт уж близко,

ко времени я вышел,

семь тридцать, балка низко.

Спустились, окопались,

вернее в снег зарылись,

спина к спине прижались,

от глаз враждебных скрылись.

-Не спать - Никита больно

полковника толкает,

с меня всего довольно,

здесь сдохнуть не хватает.

А ждать нам тут до ночи,

ворочайся почаще,

в снегу лежать – не Сочи,

и далее не слаще.

Наш холод не обманешь

и спирт здесь не подмога,

пяток часов и встанешь

ледышкой перед богом.

Никто мне не поможет,

команда вся в разброде.

-Ползти, зараза, сможешь,

постов здесь нету, вроде?

Тащить тебя не стану,

свяжу, заткну, и брошу,

иначе так устану,

что сам коньки отброшу.

Ничто не понимает…

- Нихт, нихт, я есть немного,

их руссиш мало знает,

нихт бросить…есть дорога…

драй киндер, фрау…дети…

зольдату их поможет,

на карте их отметит

пройти где тихо можно.

-Смотри ко загундосил,

ну, где у нас проходы?

Ага! Ну что же просим,

по снегу лёжа, ходу.

Колючки нет тут, славно,

до наших метров триста.

Сперва полковник плавно,

Потом броском, ну, быстро.

Свалились в руки к нашим,

замёршие, чуть дышат,

в гробы ложатся краше,

а губы шепчут: «Вышел».

-В санбат, скорее, взяли,

полковника к начштаба.

Согрели, спирту дали….

- Держи ,Никита, краба…

Глазам не верит, сон ли,

Старлей живой и Толька,

в глазах мокрота, сопли,

не зареветь бы только.

-Я опоздал на сутки,

в лесу Толяна встретил,

а наш проход у будки

патруль потом заметил.

Мы думали ,ты дома,

а нас в допрос, в спецчасти,

что делать против лома?

теперь порядок, к счастью.

Приказ исполнен с честью,

Обнялись трое цепко,

солдатам не до лести,

судьба связало крепко

-Тебе награда точно,

героя или орден,

иль звание досрочно,

нам суд – так мир устроен.

«Язык» - то очень ценный,

дал сразу показанья,

Таков секрет военный,

что побеждают знанья!

НИКИТА СТАЛ ГЕРОЕМ,

ДРУЗЬЯ ЖЕ СМЫЛИ КРОВЬЮ

СВОЮ ОШИБКУ. ТРОЕ

ДОЖИЛИ ДО ПОБЕДЫ.

ТАК РАССКАЗАЛИ ДЕДЫ.

  Михаил Рудковский. Памятники Челябинска

Подвигу советского народа

Вонзился штык в прозрачность света,

Солдатский крик застыл вдали…,

Лежат цветы – настало лето

С расцветом ласковой земли.

О подвиге отцов и дедов

В веках потомкам надо знать,

Войны страданий не изведав,

Дань памяти должны отдать.

Им это мир сберечь поможет

И бдительность не растерять,

Понять: всегда Россия сможет

Свою свободу отстоять.

Сюда идут в начале мая

Ещё раз вспомнить те года

И тех, страну кто защищая,

Ушёл в легенды навсегда.

Спокойно дети спят в колясках,

«Победы» сквер шумит листвой

И вечер догорает в красках –

У монумента ты постой!

Ковшова Н

На фронте уважают силу,

Смекалку, храбрость, острый глаз,

Любую байку и рассказ

С набором острых, крепких фраз,

Фашистов как свести в могилу.

Особо ценят подвиг женский,

А если снайпер, вдруг, она

Которая ведёт одна

Сраженья, бой – ей ордена

За личный вклад и выстрел дерзкий.

Наталья счет вела «кукушкам» -

Фашистских снайперов гроза,

Её терпенье, тормоза,

С прищуром острые глаза

Всегда вели к победным вспышкам.

Герой Советского Союза

Ковшова с нами навсегда,

Пускай бегут, летят года,

Мы не забудем ни когда

Рулады траурного блюза.

Трашутину И. Я

Уральский танк – легенда боя

Тридцатьчетвёрка – высший класс,

Её мотор не ведал сбоя,

Боялись немцы его воя,

Он лучший в мире без прикрас.

Трашутин – маг в движках для танка,

Он делал всё чтоб победить,

Его конструкторская планка

Высота брала спозоранка,

Война не может долго ждать.

«Иван большой» - друзья так звали,

Товарищ генерал – майор,

Все на заводе точно знали:

Они Европу обогнали,

Трашутин создал люкс – мотор.

Гуляют люди в детском парке,

Трашутин в бюсте здесь стоит,

А мирный дизель его марки

В тайге, на стройке без помарки

На благо родине стучит.

Погибшим заводчанам – станкостроителям

Вспомнив своих заводчан,

Павших в боях за Россию,

Вспомни начало начал;

Колокол вещий звучал,

Звал на борьбу, как мессия.

Вечный огонь здесь горит,

Женщина с пальмовой ветвью –

Символ победы стоит;

Список бойцов – монолит;

Болью по нервам, как плетью.

Память забвенья сильней,

Вёсны летят расцветая,

Только потери больней

При обращении к ней

В праздник победного мая.

Станкостроители чтят,

Мирные дни укрепляя,

Память погибших солдат,

Старших и юных ребят

Не только девятого мая.

Г. Жжёнову

Он доходяга из ГУЛАГа,

Артист от бога, «резидент»,

Ему сказал однажды мент:

«Живи пока, лови момент,

Но в сторону ни смей ни шага!»

Властей ошибка пострашнее

Ошибки сказочной в кино,

Шпиона где « пасут» давно,

Его «провалят» всё равно

Контраразведчики умнее.

Талант не сгинул, не свернулся

И душу не сломал ГУЛАГ,

Он без обид, в кино, как маг,

Рутины, фальши, вечный враг,

Надолго, мощно он вернулся.

Георгий Жжёнов в «Экипаже»

Прославил лётчиков любя,

Артист народный, он не зря

Служил искусству. Как заря

Прекрасней жизни делал наши.

Артиллеристам

Артподготовка для пехоты

Была как радостный мотив,

В атаку поднимались роты,

Как только страшный шквал затих.

И в этом огненном звучанье

Своею песней изначально

Был слышен гаубицы глас

«По скрытым целям!» - был приказ.

Уральский арсенал надёжный

Артиллеристам слал стволы –

Страны могучие тылы

Опорой фронту были нужной.

Снаряды, гаубицы, пушки,

«Катюши», к ней её «игрушки»,

Челябинск всё производил,

Ему на всё хватало сил.

Теперь стоит как память пушка,

Над ней панно – « Комбат» висит,

Колдует вдалеке кукушка,

Трамвайчик весело звенит.

  Виталий Савченков. Стихи

Вдова

Качаясь, шумели деревья,

Летела по ветру листва.

В лесной неизвестной деревне

Меня приютила вдова.

Остывшую печь истопила,

Сухой полушубок дала.

Потом радиолу включила

И быстро на стол собрала.

Уселась под фикусом чинно

Вязать ребятишкам носки.

Без всякой, казалось, причины

Сдавило мне болью виски.

- Так что же случилось с тобою?

Муж умер? – её я спросил.

Она, покачав головой,

Ответила тихо:

- Запил.

Как выстрел, ударило слово,

Хоть сказано было едва.

За гранью последнего слога

Погасли другие слова.

Я вспомнил и пламя, и стужу,

И пули смертельный полёт.

И время глядело мне в душу

Большими глазами сирот.

***

Встреча

Эта лесная поляна

Знакома мне с детства:

Травы по пояс,

Берёзы до самого неба.

Маленьким принцем

Входил я в своё королевство

С прутиком-шпагой,

С краюхою чёрного хлеба.

Пёстрые птахи

Весёлые марши играли,

Свита нарядных стрекоз

Изумляла округу.

Рыцари-клёны

У края поляны стояли

Рядом с берёзой –

Моей задушевной подругой.

Снова сюда я вхожу,

Ожиданием полон.

Лес потеснила

Песчаная осыпь оврага.

С голой вершины

Поднялся взъерошенный ворон.

Сколько же лет

Ты накаркал мне, старый бродяга?

Сколько же лет,

Что ни шпаги, ни маршей, ни свиты…

А на поляне малыш,

Как свалившийся с неба,

Прутик сжимает,

В глаза мои смотрит сердито

И подает мне

Краюху пшеничного хлеба.

***

Мой чуткий сон нарушил птичий грай.

Умывшись у крыльца по-деревенски,

Стою лицом к полям и перелескам.

Земной тебе поклон, родимый край,

Земной тебе поклон, поклон земной!

С рождения уклад твой принимая,

И радостью твоею, и бедой

Моя душа наполнилась до края.

***

  Алевтина Терпугова. Стихи

Под перестук дождя,

под колыханье веток

рождаются стихи.

Я научилась ждать,

как в позапрошлом веке,

движения стихий…

В наш суматошный век

мгновенья что знаменья.

Блуждает человек -

прямой дороги нет.

Поэзия – момент

высокого Прозренья.

В ней времени разбег

и озарений свет

***

Давно утрачено искусство

исповедального письма…

Взаймы ли брать чужие чувства

и взлёты пылкого ума?

Всё тонет в вязком конформизме…

Во исполнение затей

спешим, бежим, скользим по жизни

и зависаем в пустоте…

***

Рассвета светлая полоска…

Россия. Росы. Россыпь звёзд…

В поля сбегающий откос…

И расставанье у погоста…

Неистребимо. Сердцу близко.

Старинный мраморный фасад

и тихий «полуночный» сад.

И лагеря… и обелиски….

Родное. Памятно до боли:

клик отлетевших журавлей,

от пушкинских «Покой и воля»

к рубцовскому «Звезда полей»

В часы вражды и неустройства

спасали Русь во все века

сыны «Бессмертного полка» –

святое праведное войско

***

Мои стихи – живые птицы...

Читаю старые стихи

на полустёршихся страницах…

Они, как раненые птицы,

чуть шевелят ещё крылом.

Спасу их: отнесу в мой дом.

Ведь сердце бьётся под ладонью.

Я прикасаюсь – и тепло мне…

Чуть поколдую. А потом

водицы дам и обогрею,

дробинки выну, как сумею.

………………………………….

И, может быть, живые птицы

вспорхнут с затерянной страницы…

***

Осенние мелодии

Кто-то играет на флейте

Жизни печальные ноты...

Елена Князева

Тихо печалится кто-то…

Нежно играет на флейте…

В осень влюбиться сумейте,

в чистый огонь терракоты.

В горечь рябиновых бусин,

магию пушкинской речи,

медленный бунинский вечер

с сочным антоновки хрустом…

О прожитом не жалейте.

И о несбыточном – тоже:

осень с весною похожи.

«Кто-то играет на флейте…»

***

Осени меня, Осень,

сияньем лесов светоносных,

величавостью сосен,

чарующим шумом берёз.

Вознеси мои мысли

в небесную высь и возвысь их

до сокрытого смысла

тревожно мерцающих звёзд.

Успокой моё сердце

восходами зорь и рассветов

и серебряным скерцо

дождинок над тёмной рекой.

Закружи меня, Осень!

В кругу листопадных балетов

осени судьбоносной,

зарёю летящей строкой!

***

Так близко всё...

Почувствуйте это пространство,

где прячется ветер,

где звёзды взрываются

на миллион фейерверков!

Оконные стёкла

до блеска протрите газетой.

Окно распахните, вдохните, –

почувствуйте ветер.

На небо ночное взгляните,

на краски и звёзды,

на лунные нити,

мерцающий вихрь фейерверков…

Из ветра и света

наш мир удивительный создан:

и волны морские,

и травы.

И дети, наверно…

И услышу в озаренье

тихий голос: «Вспомни! Ты

в мир пришла для вдохновенья,

для Добра и Красоты.

Разве, сил осталось мало,

что отпущены тебе?

Ведь не всё ещё сказала

о России, о судьбе…»

……………………………

Я очнулась. Где же ангел?

Проплывают облака…

Видно, я земное танго

не закончила пока…

***

Без амбиций...

Только бы прикоснуться

к русской певучей речи.

С музой не разминуться,

чтобы всегда – навстречу!

В слове – не спотыкаться,

с ритма в строфе – не сбиться…

Миру в любви признаться…

И – никаких амбиций!

***

Завершив земное танго,

вознесусь под небеса.

«Здравствуй, Аля», – встретит ангел,

пригласит в Небесный сад.

Растеряюсь, не отвечу,

как поверить, что всерьёз,

добрый ангел, ангел вечный

к небесам меня вознёс?

Не по пастырским канонам,

а по совести жила…

Промолчу – и потрясённо

прикоснусь к его крылам.

В небрежении раскаюсь,

к сердцу ладанку прижму.

Просветлённо догадаюсь –

исповедаюсь ему.

И услышу в озаренье

тихий голос: «Вспомни! Ты

в мир пришла для вдохновенья,

для Добра и Красоты.

Разве, сил осталось мало,

что отпущены тебе?

Ведь не всё ещё сказала

о России, о судьбе…»

……………………………

Я очнулась. Где же ангел?

Проплывают облака…

Видно, я земное танго

не закончила пока…

***

  Вячеслав Тюнькин. Стихи

У ВЕЧНОГО ОГНЯ

Позаросли под Витебском окопы.

И стал сугубо штатским Танкоград.

В честь павших побратимов всей Европы

Огни сегодня вечные горят.

Неистово огонь ласкает камень.

И наяву встаёт передо мной

Солдат с большими добрыми руками

И непокрытой ранней сединой.

Под ним не пьедестал - сыпучий бруствер

На поле, где вчера звенела рожь,

Где, сочно Бога помянув по-русски,

В который раз сказал он: "Не пройдёшь!"

И не прошёл - катился до Берлина

С моих полей незваный супостат.

Ше́л по России витязем былинным

Ровесник мой, мой старший брат, Солдат.

Он завещал мне Родину и Память

На много тысяч непрожитых лет...

И мечется негаснущее пламя

Над самой голубой из всех планет.

***

  Александр Шубин. Стихи

Ночное озеро

Ночное озеро колеблется беззвучно.

Под гулким колоколом звёздной тишины

отчётливо слышны

и дальний плеск волны,

и чей-то смех,

и плач,

и жалобы уключин,

и женский голос –

чувственный, певучий,

и призрачный, как отблески луны...

И сердце – в тесноте предчувственной истомы –

так всё до странности здесь близко и знакомо,

как будто я проник в предел души,

где зыбкий свет, мерцая, ворожит,

и светлый лик глядит и тайным знаньем дышит,

и матушка слова

печальной песни нижет,

и голос, словно зябнет, -

чуть дрожит...

***

Чернозём

Виктору Коврижных

Темна и голодна дернина дней созревших:

им отданы миров огни и голоса,

и времена, где ты, застыв, остался прежним

на тверди, что не раз меняла полюса.

И жизнь моя – в прирост, в исподник травостоя,

где память бытия – всеобщий кровоток,

таинственный замес, творящий всё живое.

Как щедро в нём разлит божественный желток!

Став притчею веков – мы у порога дома,

где ал-раскаян лист к отечеству припал.

И первый снег – простак и простоты потомок –

скатёркой тишины весь белый свет убрал.

Мы – горняя капель, живущая полётом,

с дарующей руки берущая взаём

мгновенный облик лиц и душу как работу,

которую так ждёт небесный чернозём.

***

Слово

Ярился под ярмом бесправия, бессилия

и душу, как дитя из пекла выносил.

И каждый божий день мне даровал не крылья,

но слово – лишь оно мне и давало сил

жить по крестьянской вере и традиции,

жить каждый день взахлёб – накоротке

с космической иронией провинции

и умирать – на русском языке.

***

По живому

Тонкий лёд прогибается с треском,

сполох молний под тяжестью шага:

по-над водами с верою детской,

по-над страхом – с недетской отвагой.

Так и помню морозное чудо,

улыбаясь и на небо глядя,

даже, если целую иуду,

что жуёт втихомолку проклятья.

С этой верою так и шагаю –

век страстной прогибается с треском.

Не умею втихую по краю:

по-над бездною – с силою крестной.

По гранитам родимого дома,

что мне кровью отцовой завещан

и, что рвёт на куски по живому

набегающей гибельной трещиной.

***

Соврёт

Ещё до смерти музыканта

его душа гостит в раю,

и ей поют все птицы сада,

приняв по праву за свою.

А музыкант сидит бездумный

в прихожей ада – в кабаке,

упёршись взором, как безумный

в содом теней на потолке.

Худые выцветшие руки

бессмысленно лежат ничком,

как отслужившие в прислуге

товарки в дрёме, под хмельком.

И – за мгновение до краха,

земным на грош не дорожа,

он слышит сквозь припадок страха,

что возвращается душа:

***

Стрельбище

Свинцовых ос излётною работой

посечена берёзовая бязь –

берёзовая жизнь на ранах запеклась,

упрятав боль под чёрные разводы.

А с бруствера калёный лейтенант

перед братвой солдатскою с бравадой

мишень щекочет трелью автоматной,

тщась придушить оживший вдруг приклад:

отдача собирает свой оброк –

стрелок, оружие, перерождаясь в глину,

вливаются в объятия дернины,

их ждущую и знающую срок.

Благословленная таким исходом,

глаза попряча в рукава, пехота

кругами по воде расходится по свету,

с той тишиной в крови, что больше, чем победа.

***

Покрова

Не знаю, какому познанию довлея, торопится кровь.

Пылает вокруг мироздание, чьё тварное имя – любовь.

Не знаю, родная, не знаю я, где пьяная рухнет листва;

наш век – ни знаменья, ни знамени, а только Христова трава:

рассветною верой проявлена, с поклоном уходит под снег,

сошедший сплошным покаянием и сном воскрешения всех.

Но память припрячет, как скряга увечной истории рвань.

Свет ангела в стылом бараке. Гармонь. И в алмазах – герань.

***

  Юрий Дворников. Стихи

Прогулка

Затуманилась речка Кунара,

Не видать крутых берегов.

Мы стоим — влюблённая пара,

Не проделав лишних шагов.

Обнялись. Поцеловались.

Не приляжешь: сырая трава.

И горячие чувства скрывались

За обыденные слова:

— Заготовили дров берёзовых

Две поленницы к зиме...

И не видно щёчек розовых,

Глаз любимой не видно во тьме.

— А картошка не уродилась,

Лето знойное, страсть как пекло.

А соседка едва разродилась -

Парень вышел на пять кило.

Принимать за намёки не стоит,

А, наверно, идёт всё к тому...

Для кого мой родитель строит

Пятистенок? Вопрос — кому?

У любимой — заботы людские,

У меня — нестерпимость в груди.

Говорит:

— Не спеши. Не городские.

Я не против. Но погоди.

***

А ты, наверно, помнишь это

Незабываемое лето,

Когда душа была согрета,

И откровенья без секрета.

Во мне ты видела поэта,

В тебя влюблённого всерьёз,

А песенка была та спета

Про мой поставленный вопрос.

Не вдруг причинно разбежались

И мысли, совесть и дела,

Но если души не сближались,

Зачем тогда сближать тела?

***

Ты — как солнце,

Что меж туч —

То приветливо сияешь,

И, наверное, не знаешь,

Как живителен твой луч.

То нахмуришься сурово

И ни слова мне в ответ.

Но я знаю:

Тучки снова

Уплывут,

И будет свет.

***

Любимым

Цветы — любимым,

Нежности — любимым,

Слова,

Что греют сердце, —

Только им,

Характером иль внешностью

Красивым

Всё без остатка

Гордо отдадим.

Всё, всё для них:

И музыка, и пляски,

Улыбки,

Песни,

Рыцарский поклон.

Желанья их

Исполнятся

Как в сказке,

Пред тем,

Кто благородством наделён.

И я Америк вовсе не открою:

Влюблённые не чувствуют преград.

Когда гордится

Женщина

Тобою,

Жизнь интересней

Во сто крат.

***

Встреча

Она, смущённая, прижалась

И оторваться нету сил.

Как видно, очень наскучалась,

Когда я в Армии служил.

И пусть букетов нет при встрече.

Она в руках моих – букет.

Руками, что легли на плечи,

Я в первый раз был так согрет.

***

Березка

Корявая,

И кажется

Невзрачною на вид,

Задумалась,

Как в юности,

О чём

Не говорит.

Спалённая по глупости

Мальчишки одного,

Она сумела вырасти

В мученьях

Всё равно.

И вот —

Стоит,

Не радует,

А время-то идёт...

Народ же в песнях

Испокон

Про белую поет.

***

Вот и возраст уже на закате,

И стираются ваши черты.

И не мыслится о возврате

Нашей юной былой красоты.

На перроне — прощальные речи,

Обещания позвонить.

И желание скорой встречи

В неразрывности чувств сохранить.

Если б все, как обещано, было,

Не скатилась крупинкой слеза

Что с того, что когда-то любила,

А по жизни прошла гроза.

Отгремела и отсверкала,

Смыла грех дождевою водой,

Как же всё-таки нам было мало,

Завершилось в разрыве бедой.

Не вернуть, не реанимировать

Заскорузлость обыденных дней.

Повстречались. В душе колыхнулось

Без накала. Зато видней

Наши скорбные злые промашки,

Обесцененность нежных слов.

Ах, зачем пригласила Машка?

Я на зов её был не готов.

***

Гордость

Я эту женщину любил,

Любовью странной, непонятной.

И всех богов благодарил,

Что эта связь была приятной.

Я уступал в большом и малом.

И уступала мне она.

И все обиды забывала,

Улыбкою озарена.

Ну что, скажите, подытожив,

Я мог в конце концов сказать,

Меня любили крепко тоже,

И это счастье не отнять.

Я эту женщину любил,

Горжусь, что сам любимым был.

***

Выступление на "бис"

Ты выходишь. Тебя попросили

Почитать хороших стихов.

Как сказать, для меня они в силе,

Скомпонованы из грехов.

То я верил кому-то и верю,

То кому-то не верю уже.

Нахожусь в положении зверя

У корытца еды в дележе.

И достанется или прогонят,

Здесь решение кто даёт?

Кто тебя в стихотворном звоне

Благодарственно признаёт?

И овации могут возникнуть,

Слово «браво» не раз прозвучит.

Ты стоишь и не смеешь пикнуть,

Несмолкаемо лесть журчит...

***

Связь

Проводов напряжённые нити

От мороза и ветра гудят.

Вы вниманье на них обратите —

В них горячие чувства летят.

В них дрожащее слово скупое

Расстояние вмиг пролетит,

И потом не находит покоя

Тот вихрастый, что с Ней говорит.

***

  Сергей Рыков. Стихи

Моя хрустальная дорога

Из множества земных светил

Однажды выбранных на ощупь,

Тебя одну я приютил,

Иль прикупил…

Так даже проще.

Так проще…

Нежностью горя,

Ты разобьёшься у порога,

Моя печальная заря,

Моя хрустальная дорога.

***

Муза

Ночь. Тишина. Горит маняще лампа.

Как мотылёк, в окне трепещет муза…

И вот слова, бумагу проедая,

Дают начало – первый штрих стиха.

Но – взмах крыла: испуганная птица

Рванулась вверх и, музу оценив,

Не ведая причин для беспокойства,

Светло и плавно опустилась.

Вдруг

порыв затих, и ровно бьётся сердце.

Всё оживает. Отступает ночь,

И покидает, словно детство, муза…

Но детства не вернуть, а муза вновь придёт.

***

Ни плохого, ни хорошего

Ты не скажешь обо мне.

Не тобою карта брошена,

Да и брошена не мне.

Не тобою в ночь початую

Я бессонницу терплю,

Я перо к бумаге сватаю,

А стихи – усыновлю.

***

Поставь за здравие свечу,

Она сгорит до половины.

Вот так и я - всё хлопочу:

Жизнь приглашая на смотрины.

Меняю тёмные тона,

Чтобы не выглядело плоско…

А вдруг не слюбится она

С моей поэзией неброской?

***

Не жалей меня, не надо,

Я по осени – блажу…

Вдохновеньем листопада

Пару строк приворожу.

Зачарованы вороны,

В небе плавится луна

И у клёна – почтальона

Золотая седина.

Ожидание разлуки

В час преддверия зимы:

Перепевы, перестуки

И воскресные псалмы.

***

Лес осенний. Пора золотая.

У берёз полысевшие лбы.

И бреду я, о чём-то мечтая,

Собираю листву и грибы.

Вот опёнок, совсем ещё крошка,

На пеньке притаился в пыли,

И к нему потянулась ладошка,

Старый ёжик зафыркал вдали.

Лес осенний. Пора золотая.

И спасенье душе, и уют.

Русь моя, несомненно - святая,

Отчего же сыны твои пьют?

***

Сегодня небо в синяках

И неприглядны птицы,

Поговорим о стариках,

Живущих во станице.

То не мещанское житьё

И вроде не разруха…

В прах исхудалое бельё

Развесила старуха.

Плоть, окаймлённая войной,

Вкусила бабью долю,

Крестилась дева тишиной,

А повенчалась с болью.

Сегодня небо в синяках

И неприглядны птицы.

Поговорим о стариках,

Живущих во станице.

***

Дворняга-пёс, оглохший от мороза,

Бросает в ночь какой-то жалкий хрип,

Упав на лапы.

И внимают звёзды

Его обиде, вросшей в слабый крик.

Кто в дом его хотя б на час проводит?

Как холоден, огромен этот свет!

Он к людям с лаской, а ему – по морде,

А для иных его и вовсе нет.

За что же псу такая вышла доля?

За что его пинают, палкой бьют?

Не для него уютная неволя,

Медали беспородным не дают.

Пёс думал в ожиданье снежной бури:

- Собаки могут быть не только в шкуре!

***

Ещё вчера справляли именины,

Кружило голову креплёное вино,

И в поцелуе таяли маслины…

Но именинник пялился в окно.

И он скучал, он ожидал ответа.

Пришло письмо от милой.

С того света…

Засобирался старичок в дорогу:

Окинув взглядом тесную берлогу,

Он выпорхнул в открытое окно.

А гости продолжали пить вино…

***

Я бреду по склонам гор -

Воздух колется.

Не бродяга я и не вор, -

Что ж ты, мать, беспокоишься?

Но не скажешь ничего внятного.

На устах твоих укор - непонятный мне.

«Знаешь, а земля - пятнами…

Север.

Запад.

Юг.

Восток.

Небо - пятое».

***